Стихи о войне 1. 94. Мы собрали для вас лучшие стихотворения отечественных поэтов о великих днях Великой Отечественной войны. Это живой голос свидетелей очевидцев. Сегодня, когда не стихают громкие исторические споры и дискуссии о Великой Отечественной войне, именно военная поэзия, стихи современников о тех страшных днях лучшее и беспристрастное свидетельство о нашей истории. См. Воронов. Вячеслав Попов. Петр Сидоров. Евгений Иванов. Белорусские Поэты О Войне' title='Белорусские Поэты О Войне' />О войне пишет не одно поколение белорусских писателей, особенно те из. В нем представлены стихи белорусских поэтов, которые. Стихи о Великой Отечественной войне для детей дошкольного возраста. Дата 6 апреля 2015 в 2116, Обновлено 9 апреля 2015 в 2017. Автор Титова. Прочитать полную статью и узнать больше про Стихи о войне. Перед войной, как будто в знак беды. Белорусские ветры пели. Писатели и поэтыфронтовики могли быть и оказывались более свободными в самовыражении. Белорусские хаты пели. И в память о тех, кто совершил этот подвиг стихотворный венок из произведений разных поэтов, прошедших войну и живших после, но сердце. Стихи известных поэтов о Великой Отечественной Войне Я только раз. Белорусские ветры пели. Анатолий Пиневич. Булат Окуджава. Владимир Высоцкий. Александр Твардовский Я знаю, никакой моей вины. В том, что другие не пришли с войны,В том, что они кто старше, кто моложе Остались там, и не о том же речь,Что я их мог, но не сумел сберечь, Речь не о том, но все же, все же, все же. В окно граната,И гремит разрыв глухой. Теперь нельзя ли. Повидать жену, детейЛейтенант, его ровесник,Воду пьет из котелка. Что ж, поскольку житель местный. Деревья умерщвленные. С нежданной силой ожили опять,Живые ветки выдали, зеленые. А ты все плачешь, мать. Я знаю, никакой моей вины Я знаю, никакой моей вины. В том, что другие не пришли с войны,В том, что они кто старше, кто моложе Остались там, и не о том же речь,Что я их мог, но не сумел сберечь, Речь не о том, но все же, все же, все же. Собачья дрожь. И каждый шорох, каждый хруст. Тревожит твой привал. У нас тут глушь,В тени мой бабий двор. Случись что, немцы, муж и муж,И весь тут разговор. И хлеба в нынешнем году. Мне не поесть самой,И сала хватит. Хоть вернись. Переступили мы порог,Но не забыть уж мне. Ни тех босых сиротских ног,Ни локтя на окне. Нет, не казалася дурней. От слез ее краса,Лишь губы детские полней. Да искристей глаза. Да горячее кровь лица,Закрытого рукой. А как легко сходить с крыльца,Пусть скажет кто другой Он молчал,Не поднимая плеч. Кто рядом всяк. Приятель и родня. Эй ты, земляк, тащи табак Тащу. Давай огня Свояк, земляк, дружок, браток,И все добры, дружны. Но с кем шагал ты на восток,То друг иной цены Бедный хлам. Да черная вода на дне. Оплывших круглых ям. Стой Это было здесь жилье,Людской отрадный дом. Отслеживание Посылок По Трек Коду. И здесь мы видели ее,Ту, что осталась в нем. И проводила, от лица. Не отнимая рук,Тебя, защитника, бойца. Стой Оглянись вокруг И ты пойдешь. Еще быстрей вперед. Вперед, за каждый дом родной,За каждый добрый взгляд,Что повстречался нам с тобой,Когда мы шли назад. И за кусок, и за глоток,Что женщина дала,И за любовь ее, браток,Хоть без поры была. Вперед за час прощальный тот,За память встречи той. И мы идем. На Запад. До конца. Расул Гамзатов. Нас двадцать миллионов. От неизвестных и до знаменитых,Сразить которых годы не вольны,Нас двадцать миллионов незабытых,Убитых, не вернувшихся с войны. Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,Где путь, как на вершину, был не прям. Еще мы женам снимся молодыми,И мальчиками снимся матерям. А в День Победы сходим с пьедесталов,И в окнах свет покуда не погас,Мы все от рядовых до генералов. Находимся незримо среди вас. Есть у войны печальный день начальный,А в этот день вы радостью пьяны. Бьет колокол над нами поминальный,И гул венчальный льется с вышины. Мы не забылись вековыми снами,И всякий раз у Вечного огня. Вам долг велит советоваться с нами,Как бы в раздумье головы клоня. И пусть не покидает вас забота. Знать волю не вернувшихся с войны,И перед награждением кого то. И перед осуждением вины. Все то, что мы в окопах защищали. Иль возвращали, кинувшись в прорыв,Беречь и защищать вам завещали,Единственные жизни положив. Как на медалях, после нас отлитых,Мы все перед Отечеством равны. Нас двадцать миллионов незабытых,Убитых, не вернувшихся с войны. Где в облаках зияет шрам наскальный,В любом часу от солнца до луны. Бьет колокол над нами поминальный. И гул венчальный льется с вышины. И хоть списали нас военкоматы,Но недругу придется взять в расчет,Что в бой пойдут и мертвые солдаты,Когда живых тревога призовет. Будь отвратима, адова година. Но мы готовы на передовой,Воскреснув,вновь погибнуть до едина,Чтоб не погиб там ни один живой. И вы должны, о многом беспокоясь,Пред злом ни шагу не подавшись вспять,На нашу незапятнанную совесть. Достойное равнение держать. Живите долго, праведно живите,Стремясь весь мир к собратствусопричесть,И никакой из наций не хулите,Храня в зените собственную честь. Каких имен нет на могильных плитах Их всех племен оставили сыны. Нас двадцать миллионов незабытых,Убитых, не вернувшихся с войны. Падучих звезд мерцает зов сигнальный,А ветки ив плакучих склонены. Бьет колокол над нами поминальный,И гул венчальный льется с вышины. Перевод Я. Козловского Константин Симонов. РОДИНАКасаясь трех великих океанов,Она лежит, раскинув города,Покрыта сеткою меридианов,Непобедима, широка, горда. Но в час, когда последняя граната. Уже занесена в твоей руке. И в краткий миг припомнить разом надо. Все, что у нас осталось вдалеке,Ты вспоминаешь не страну большую,Какую ты изъездил и узнал,Ты вспоминаешь родину такую,Какой ее ты в детстве увидал. Клочок земли, припавший к трем березам,Далекую дорогу за леском,Речонку со скрипучим перевозом,Песчаный берег с низким ивняком. Вот где нам посчастливилось родиться,Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли. Ту горсть земли, которая годится,Чтоб видеть в ней приметы всей земли. Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,Да, можно голодать и холодать,Идти на смерть. На ней никто не тронет. Лишь крепче прижимайся к ней. Ты этим мыслям жадно верил. Секунду с четвертью, пока. Ты сам длину им не отмерил. Длиною ротного свистка. Когда осекся звук короткий,Ты в тот неуловимый миг. Уже тяжелою походкой. Бежал по снегу напрямик. Осталась только сила ветра,И грузный шаг по целине,И те последних тридцать метров,Где жизнь со смертью наравне А. Суркову. Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,Как шли бесконечные, злые дожди,Как кринки несли нам усталые женщины,Прижав, как детей, от дождя их к груди,Как слезы они вытирали украдкою,Как вслед нам шептали Господь вас спаси И снова себя называли солдатками,Как встарь повелось на великой Руси. Слезами измеренный чаще, чем верстами,Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз Деревни, деревни, деревни с погостами,Как будто на них вся Россия сошлась,Как будто за каждою русской околицей,Крестом своих рук ограждая живых,Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся. За в бога не верящих внуков своих. Ты знаешь, наверное, все таки Родина Не дом городской, где я празднично жил,А эти проселки, что дедами пройдены,С простыми крестами их русских могил. Не знаю, как ты, а меня с деревенскою. Дорожной тоской от села до села,Со вдовьей слезою и с песнею женскою. Впервые война на проселках свела. Ты помнишь, Алеша изба под Борисовом,По мертвому плачущий девичий крик,Седая старуха в салопчике плисовом,Весь в белом, как на смерть одетый, старик. Ну что им сказать, чем утешить могли мы их Но, горе поняв своим бабьим чутьем,Ты помнишь, старуха сказала Родимые,Покуда идите, мы вас подождем. Мы вас подождем говорили нам пажити. Мы вас подождем говорили леса. Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,Что следом за мной их идут голоса. По русским обычаям, только пожарища. На русской земле раскидав позади,На наших глазах умирали товарищи,По русски рубаху рванув на груди. Нас пули с тобою пока еще милуют. Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,Я все таки горд был за самую милую,За горькую землю, где я родился,За то, что на ней умереть мне завещано,Что русская мать нас на свет родила,Что, в бой провожая нас, русская женщина. По русски три раза меня обняла. Майор привез мальчишку на лафете. Погибла мать. Сын не простился с ней. За десять лет на том и этом свете. Ему зачтутся эти десять дней. Его везли из крепости, из Бреста. Был исцарапан пулями лафет. Отцу казалось, что надежней места. Отныне в мире для ребенка нет. Отец был ранен, и разбита пушка. Привязанный к щиту, чтоб не упал,Прижав к груди заснувшую игрушку,Седой мальчишка на лафете спал. Мы шли ему навстречу из России. Проснувшись, он махал войскам рукой. Его никто не знает. Но мы еще на полпути,И слава мертвых окрыляет. Тех, кто вперед решил идти. В нас есть суровая свобода На слезы обрекая мать,Бессмертье своего народа. Своею смертью покупать. ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТПожар стихал.